Джамалуддин (Сын Шамиля) — биография

Шамиль — имам Дагестана, а позже и Чечни, является одной из ключевых исторических фигур Кавказской войны. За всю жизнь он имел 8 жен и 16 детей. Однако только короткая судьба его старшего сына Джамалуддина до сих пор будоражит умы своим трагизмом, находя отражение в литературе и искусстве.

Истоки: как все начиналось

С матерью своего первенца Джамалуддина, родившегося в 1829 г. в с. Гимры (Дагестан), Шамиль встретился в аварском ауле Унцукуль, куда он приехал организовать съезд горцев по выбору имама. Девушка Патимат была дочерью врача. По хронологии она вторая жена Шамиля. Но фактически будущий имам вернул в дом родителей свою первую супругу Хурият спустя всего неделю и больше с ней не виделся.

Поэтому на правах старшей жены Патимат стала главной домоправительницей в доме супруга. Всего она родила Шамилю пятерых детей: 3 сыновей и 2 дочерей. Старший, Джамалуддин, получил имя в честь духовного наставника своего отца. Шамиль возлагал большие надежды на первенца. Он видел в нем не только продолжение рода, но и приемника своих идей.

Ведь уже в 1830 году Шамиль возглавил Северо-Кавказский имамат. Ему удалось, используя талант политика, администратора, а где-то и силу физического подавления, объединить разрозненных горцев в мощное религиозно-политическое движение против Российской империи.

Однако именно в этой борьбе, поглотившей целиком и полностью Шамиля, летом 1839 года обстоятельства сложились так, что ему пришлось на долгие годы расстаться с сыном. Тогда главному наследнику было всего 9 лет. Случилось это, когда на протяжении двух месяцев шли ожесточенные бои в округе Койсубу.

Имам Шамиль

Аманат

Там, на берегу реки Андийское Коксу, Шамиль воздвиг мощное укрепление Ахульго. Против основных сил Шамиля выступал генерал-лейтенант Павел Граббе. Ему удалось сломить горцев и имам с остатками своего войска укрылся в резиденции Ахульго. Граббе потребовал безоговорочной капитуляции и, в качестве гаранта полного подчинения России, выдать старшего сына Джамалуддина.

Надо сказать, что такой жест на Кавказе, особенно в период войн, был самой обычной практикой, когда та или иная сторона противника отдавала в аманаты (в заложники) кого-то из членов семьи. Шамиль долго не соглашался, однако Граббе был непреклонен. Кольцо осады вокруг Ахульго сужалось. Отсутствие продовольствия и изнуряющая летняя жара сделали свое дело. По настоянию соратников Шамиль выполнил условия российского генерала.

Джамалуддин был передан в аманаты российской стороне и отправлен в Санкт-Петербург к Николаю I. Арабское слово «аманат» не стоит понимать в узком смысле «заложник». В исламской религии это трактуется еще как «вверенный, данный всевышним», как знак доверия и чести. И все же этот жест не был знаком доверия со стороны Шамиля. Ахульго было взято силой 22 августа 1839 года, а сам имам с остатками своей семьи бежал, продолжая борьбу еще на протяжении 20 лет.

Николай I

На чужбине

Джамалуддин, оказавшись в чужой стране, вел себя достаточно непринужденно, как будто был подготовлен к таким событиям. По словам Граббе, мальчик бойко распоряжался, как у себя дома. Опеку над сыном Шамиля взял сам император и определил его в Александровский кадетский корпус в Царском селе. Современники отмечали, что открытый Николаем I в 1830 году корпус, явился гуманнейшим учреждением.

Джамалуддин пробыл там до декабря 1839 года, затем был переведен в 1-й кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Это престижное учебное заведение того времени, где учились дети самого императора, его племянники и многие отпрыски высокопоставленных лиц. В плане учебы к сыну Шамиля относились все на равных, но ему позволялось носить традиционную национальную одежду, совершать намаз.

По воспоминаниям бывших кадетов, Джамалутдин был дружелюбным, порядочным. Если случались какие-то проказы, которым он был свидетелем, то можно быть уверенным — не сдаст. Сын Шамиля быстро освоил не только русский, но и другие, иностранные для себя языки: немецкий, французский. Налицо была его тяга к точным наукам, особенно к математике.

Возвращение на родину

С того момента, как Шамиль отдал своего старшего сына в аманаты, он неоднократно предпринимал попытки вернуть его. Эти действия не имели успеха, так как Николай I считал предложения для обмена неравноценными. Только летом 1854 года, после ряда нападений на Грузинские селения, в частности, на имение князя Чавчавадзе Д.А., в руках у имама оказались пленники знатного рода: жена князя Чавчавадзе с детьми и вдова князя Орбелиани с маленьким сыном. Шамиль приступил к переговорам.

Главным пунктом был возврат Джамалуддина и в придачу 1 млн серебра. Николай I далеко не сразу дал свое согласие. Было это отчасти из политических соображений. К тому же, его отношение к Джамалуддину было более чем отеческое. Император дал юноше не только образование, средства, положение в светском обществе, но и внимание человеческое. Сын Шамиля почитал Государя за отца.

Обмен пленными все же состоялся, но только в марте 1855 года. Из Польши в Петербург, а затем и на Кавказ, Джамалуддина сопровождал генерал Муравьев Н.Н. По его воспоминаниям, сын Шамиля находился в размышлениях часа два. Принятию положительного решения поспособствовало в большей мере чувство благородства юноши по отношению к бедным женщинам, находящимся в плену у Шамиля. Прощальная встреча с Николаем I была короткой. Тот поблагодарил его за верную службу и велел срочно вернуться на Кавказ.

2 марта 1855 г. императора не стало, а обмен пленными был совершен только 22 марта того же года близ Куринского русского военного укрепления на реке Мичик. Шамиль прибыл в сопровождении нескольких сотен конвоя и двумя взрослыми сыновьями. Джамалуддин сердечно простился со своими русскими товарищами, особенно с однокурсниками, двое из которых присутствовали здесь.

Встреча с отцом и братьями была не менее эмоциональной. Шамиль долго держал сына в объятиях и не смог сдержать слез. На самом деле имам был удовлетворен приездом сына и без денежного довеска, который составил всего 40 тыс. вместо 1 млн. К сожалению, мать Джамалуддина скончалась в его отсутствие еще в 1845 году. Радость же встречи остальных родственников длилась недолго.

Среди «своих»

Главной причиной гнева отца было его русское воспитание. Однокурсники Джамалуддина в воспоминаниях отзывались о нем как о благородном, воспитанном, образованнейшем человеке, способным к научным открытиям. На родине его мысли были об улучшении жизни и просвещения своих соплеменников, но от него ждали другого. Например, выдать замыслы русского императора. Шамиль не разделял и не понимал стремлений Джамалуддина. Считал, что сыну достаточно знать Коран и уметь владеть мечом.

А у того в походном багаже преобладали русские и французские книги, географические карты, готовальня и прочие канцелярские принадлежности и бумаги. Отчасти смирившись, имам доверил все же Джамалуддину административное руководство делами. Тот же, объезжая владения отца, был удручен состоянием как войска, так и в целом ничтожным существованием простых жителей горных аулов.

В каждой беседе с родителем сын ставил в пример российскую действительность. На какое-то время Джамалуддину удалось уговорить отца вступить в диалог с генералом Муравьевым, который на тот момент возглавлял Отдельный Кавказский корпус. В результате активные боевые действия с обеих сторон были прекращены, и начались массовые обмены пленными. Временно идя на уступки, Шамиль все же стремился искоренить в сыне его российское прошлое, длиною в 16 лет.

Джамалуддин

Личная жизнь

За это время Джамалуддин-Шамиль стал по духу русским, хотя и имел очень эффектную восточную внешность, которую выгодно подчеркивал военный мундир. А родство с главным противником России на Кавказе придавало его фигуре некую экзотичность. Если ко всему этому добавить образованность, благородство, безукоризненное владение светскими манерами, то получался вполне завидный жених. Да и попечительство императора играло немалую роль.

Любовь настигла Джамалуддина в период его службы в Торжке. Там, в Тверской губернии, находилась усадьба Петра Алексеевича Оленина, сына президента императорской Академии художеств Оленина А.Н. Дом Олениных всегда был открыт для гостей, где собирались на творческие вечера не только художники, музыканты, поэты, но и военные уланского полка. Старшая дочь Петра Алексеевича Елизавета привлекла внимание Джамалуддина своей живостью и непосредственностью.

Ей тоже очень понравилась в нем естественность и простота. Джамалуддин почувствовал, что нашел в Лизе все, чего желало его сердце. Дело шло к свадьбе, сын гор решил даже принять христианство, а Николай I пообещал Олениным быть на свадьбе посаженным отцом. Необходимость вернуться на Кавказ стала препятствием для продолжения отношений Джамалуддина и Елизаветы.

Оба очень страдали от разлуки. Переписка в атмосфере постоянных военных действий была невозможна. Попытки Джамалуддина получить хоть какие-то вести через ее брата Алексея, служившего на Кавказе, безжалостно пресекались Шамилем. Имам и слышать ничего не хотел о женитьбе сына на русской девушке.

Желая окончательно разрушить эту порочную связь, Шамиль нашел Джамалуддину невесту среди знати Северо-Кавказского имамата. Ею стала дочь чеченского соратника Шамиля, наиба округов Шали и Большой Чечни. Внешне Джамалуддин примирился со своей судьбой, но внутренне конечно очень страдал от непонимания близких, от разлуки с любимой, с привычным укладом российской жизни. Он заново открывал для себя родину, где все вызывало внутреннее отторжение.

Миссия выполнена

В судьбе сына Шамиля политические интересы двух враждующих государств оказались выше человеческих чувств и желаний. Именно это противостояние и привело молодого человека к ранней кончине. Джамалуддин никогда не отличался крепким здоровьем. Полученное еще в детстве ранение в руку сказалось в дальнейшем на ее двигательной способности, а климат Санкт-Петербурга оказал пагубное влияние на здоровье легких.

Джамалуддин, измученный тоской и постоянными стычками с родителем и его сподвижниками, впал в депрессию, что привело к обострению всех имеющихся недугов. На Кавказе не было лекарей, имеющих опыт лечения чахотки. Видя такое состояние сына, Шамиль перевез его в высокогорное селение Карата и обратился за помощью к наместнику Барятинскому.

По распоряжению последнего к Джамалуддину прислали опытного врача из Кабардинского полка. За это Шамиль отдал в заложники 5 своих наибов. Врач Пиотровский С. по состоянию больного уже понимал, что жить ему осталось недолго. Пообщавшись с тяжелобольным Джамалуддином, он все же дал все необходимые лекарства. Джамалуддин-Шамиль умер 8 июля 1858 года в возрасте 29 лет.

Император назначил ему пожизненное довольствие, для проживания с семьей выделили особняк в 3 этажа. Шамиль мог свободно передвигаться по городу, посещать места культуры и отдыха. За все это он позже многократно возносил хвалу российскому государю. Бывший имам стал с интересом изучать устройство российского общества и даже попросил у государя о встрече с Елизаветой Олениной.

В этой встрече имаму было отказано, но портрет Елизаветы ему все же доставили. Теперь Шамиль подолгу рассматривал ее изображение. Он сожалел о своем многолетнем противостоянии, о ранней потере любимого старшего сына. Четвертый сын Шамиля стал генерал-майором российской армии. Возможно, что «сгоревший» за 3 года своего пребывания на родной земле, Джамалуддин все же выполнил свою священную миссию по сближению Кавказа и России.